Песню дружбы поёт Орландо – 30 04 1971

Мы сидим с Орландо в маленьком таллинском баре за чашкой крепкого (почти кубинского, как он похвалил) кофе. Смотрим в окно на кутающихся на холодном апрельском ветру прохожих и говорим про его родную Гавану.
Говорит-то, конечно, Ланди. Жестикулируя, как и все южане, он открывает мне беспредельную ширь гаванского пляжа, поднимает на подоблачную высоту слепящих белизной домов, подступивших прямо к зеленой карибской волне... Иногда, Ланди чуть запинается, ищет слово и будто подносит щепотку соли к смуглому лбу - знакомый по какому-то испанскому фильму и, наверное, характерный жест.
Ланди удивляется, что у себя в Гаване говорил по-русски лучше. И ту же смеется - разве может такое быть?
В пятьдесят девятом знаменитом для Кубы году ему минуло только двенадцать лет. Событие, эхом прокатившееся по всему миру, внешне на Гаване не отразилось. Те же лучезарные пляжи, тот же шорох автомобилей и магазинных витрин, тот же шорох спасающихся от зноя иссиня-зеленых пальм.
Только теперь все это, весь остров, названный свободным, принадлежал и ему, маленькому сорванцу Ланди, сынишке скромного инкассатора из департамента лотерей. Принадлежал временно, как твердили господа, которым народ дал приставку "бывшие". Они мечтали бросить этот отнюдь не почетный титул на американском Майами и вновь положить в карман ключ от кубинского банка.
Однажды в пионерский лагерь приехал герой революции Че Гевара. Мальчишки прыгали ему на плечи, кому первому удастся дотронуться до майорской звезды. Молодец, похлопал по макушке маленького Ланди дядя Че. Он улыбнулся, узнав, что фамилия пионера Герра. Что ж, нам действительно предстоит война. И ты, глаза майора стали серьезны, обязан в ней победить.
Когда по Кубе, как набат, пронеслось зловещее слово Плайя-Хирон, четырнадцатилетний Орландо Герра стал наводчиком зенитного расчета. Не один стервятник, встретив на своем черном пути полосу огня, развернулся в море, бросив в него припасенный для защитников острова напалм. А один самолет все-таки не вернулся. И тогда Орландо тоже, наверное, засмеялся. Это была радость победы. Маленькой, но его собственной победы в этой навязанной кубинским подросткам войне.
- Нам бы ее без русских не выиграть, - говорит после паузы Ланди. А разве выжить бы без вашей помощи и потом?
Окончив школу, Ланди пошел трудиться в гаванский рыбный порт. В двадцать лет он перебрал немало профессий. Легкомыслие тут ни причем, была нужда во всяком труде - машины появились не сразу. А когда они появились, став начинкой многих сооружений, заложенных братскими советскими руками, когда целая флотилия бывших балтийских траулеров подняла кубинские флаги, Ланди на виду у этих радостных перемен решил покрепче взять в руки и свой жизненный руль. Надо учиться, а значит, начинать с русского языка.
Одесса, Астрахань, города на Волге - это путь по русской земле, который привел гаванского рыбака в нашу таллинскую мореходку. Будущий специалист по рефрижераторным установкам - вот кто такой теперь Орландо Герра.
- Ты будь с ним осторожнее, - сказал мне Юра Алексеев, комсорг училища. - Парень ершистый, часто тут спорим по всяким делам.
Я спросил про это Орландо, когда понял, что Юра что-то явно преувеличил. Ланди нисколько не обиделся. А "ершистость" свою объяснил так.
- Очень люблю настоящие комсомольские споры. Люблю за то, что в них решается мой будущий день. Хочу прожить его лучше, чем жил вчера. Ищу смысл сегодняшних своих поступков с точки зрения, пусть еще не сложившейся, но верной в принципе идеи: успеть сделать все. И учиться хочется как можно лучше, и после занятий успеть с пользой потрудиться, и отдохнуть хочется повеселее - люблю музыку, люблю петь. Я, наверное, такой беспокойный, что могу иногда и рассердить. И не только моего приятеля Юру, но и столь же темпераментных, как и сам, земляков. Но они не особенно стесняются в критике, хоть я и комсомольский секретарь нашего землячества. И когда зарываюсь, говорят: "Ланди, спокойно"!
Тут Ланди посмотрел на часы и сказал, что, увы, от следующей чашечки кофе вынужден отказаться.
Расспросив, как быстрее доехать, он помчался на Эстонское телевидение. А я - домой. Но на этом наша встреча не закончилась.
На голубом экране Ланди оказался таким же непринужденным. Это все-таки удивительно. Я вспомнил, как один знакомый диктор, которого в эфире можно и не узнать, говорил мне что-то про естественную скованность чувств. Естественную, мол, так же, как неотвязна сама мысль о величине незнакомой аудитории. Шел концерт интернационального оркестра таллинской мореходки. В одном ряду - эстонец, японец, негр. Во весть экран - Орландо Герра. Смеющийся, поющий про свою родную Гавану. Какая тут скованность чувств? Ведь всех, кто смотрит сейчас на экран, кубинец Орландо приглашает в друзья!


М. БУШ

На снимке: Орландо Герра.

Фото А. Дудченко